Сергей Володин (XII.2005-VII.2007)

Богословские перспективы

I. Псевдо-дословные переводы.
II. Что можно и что нельзя делать с Библией?
III. Не больше, но точнее.
IV. "Седьмой путь".

I. ПСЕВДО-ДОСЛОВНЫЕ ПЕРЕВОДЫ

1. Критерии дословности.

Есть сейчас такой раскрученный бренд, торговая марка: "дословный перевод Библии". Конечно, продаётся она, как правило, не за деньги, а за славу, популярность, гордость... Вот так посмотришь на все эти переводы, заглянёшь в словари, проверишь перевод одного и того же слова в разных местах текста, и складывается впечатление, что и по сей день не существует ни одного по-настоящему дословного перевода. Похоже, что большинство переводчиков "за двумя зайцами погнались и ни одного не поймали": захотели передать смысл отдельных слов и сохранить смысл текста в целом - а это невозможно. Зачем нужны эти лишние переводы, которые не могут показать буквальный смысл отдельных слов, но и в общем содержании текста ничего не исправляют? Да, я понимаю плотской страх тех авторов, которые бояться написать тот неказистый и невразумительный набор слов, который получится при настоящем дословном переводе. Но в том-то и дело, что именно такой грубой дословности сейчас не хватает, ибо смысловых переводов существует великое множество, а по поводу перевода отдельных слов по-прежнему многими проповедниками устраиваются недобросовестные спекуляции. [В какой-то мере этому содействовал ещё и халтурно составленный русский аналог словаря Стронга, где дословный перевод большинства слов, вообще, отсутствует.]

Возможно, от очередного огорчения я выразился слишком резко... А каким он должен быть - "настоящий дословный перевод"?

  1. Для всех составных слов должно быть показано словообразование; чтобы всякий раз отдельно показывался перевод приставок (а-, ана-, анти-, апо-, диа-, эк-, эпи-, мета-, пара-, пери-, про-, г'ипер-, г'ипо- и т.д.) и всех корней слова. Кажется, почти половину греческих слов, использованных в Новом Завете, можно разложить по частям.
  2. Должна соблюдаться одинаковость перевода одного и того же греческого слова по всему тексту. [За общим смыслом текста можно при этом даже и не следить, п.ч. он, всё равно, будет нарушен в любом дословном переводе. Почему? П.ч. у греков, как и у нас в русском языке, многие слова используются не в дословном значении. Напр., слово "солевать" (от als - соль) означает "рыбачить или быть на море". И т.д., и т.п.]
  3. Однокоренные греческие слова должны соответствовать однокоренным словам в русском переводе; а разнокоренные слова не должны переводиться однокоренными словами. [Это правило выполнять сложнее, чем два предыдущих, но в существующих ныне переводах за этим критерием, вообще, никто не следил.]
  4. Нельзя смешивать перевод и толкование. Есть сейчас такая мода, чтобы переводить слово dikh не как "правда", а как "праведность". Есть мода на то, чтобы особо акцентировать внимание на слове "агапа", резко отделяя его смысл от слова "филия". Есть много других модных тенденций, которые противоречат дословности и подмешивают в перевод толкование. Греки в то время были языческим народом, и в их языке были далеко не такие понятия греха и правды, какими мы пользуемся ныне, поэтому неуместны лукавые попытки некоторых переводчиков, желающих придумать особо возвышенную терминологию для Библии. Слов с таким смыслом просто не существовало у народа, который не верил в Единого Бога. А лишние "понты" отдельных переводчиков только удаляют от дословности.

Пункт 2 и 3 крайне необходимо соблюдать, п.ч. многие проповедники любят делать "тематические исследования", просматривая по всему тексту Библии (или хотя бы Нового Завета) то, в каких местах и в каком смысле используется "одно и то же слово". При этом они не учитывают то, что в переводах с греческого на русский не соблюдается дословность и не сохраняется последовательность использования слов. Пункты 1 и 3 крайне необходимо соблюдать потому, что многие проповедники и простые люди думают, будто слова, являющиеся однокоренными в русском переводе, являются таковыми и в греческом тексте. Ну, а если они обращают внимание на словообразование использованных в русских переводах слов, то это полное бедствие! Конечно, в идеале соблюсти все эти правила не возможно, п.ч. набор слов греческого и русского языка сильно отличается, и в некоторых случаях всё-таки приходится два разных греческих слова переводить одним и тем же русским словом [только б не наоборот!]. Но это будут отдельные исключения, а в основной массе правила дословности можно выполнять значительно лучше, чем это делалось до сих пор. Да, текст при этом получается "корявый", но таким он и должен быть, ибо в основу дословного (!) перевода положен перевод отдельных слов, а не целых фраз. Ещё раз скажу: именно такого перевода сейчас не хватает, п.ч. смысловых переводов более, чем достаточно. Эти два перевода (смысловой и дословный) должны идти параллельно и не могут заменить друг друга.

2. Примеры с русского на русский.

Чтобы показать, как сильно могут отличаться дословные переводы, не надо даже обращаться к иным языкам, а попробую перевести пару предложений как бы с русского на русский, но пользуясь при этом разными критериями перевода. Итак, возьму за основу такую замысловатую фразу: "В воскресение прозвучала проповедь, где рассматривалась заповедь о милосердии. Это событие пробудило часть аудитории к избытку сочувствия и ответной исповеди."

Слово "аудитория" я пропустил, п.ч. оно нерусское. А у других слов открылась забавная дословность, о которой многие люди даже не подозревали. "Проповедь", "заповедь" и "исповедь" оказались соответственно: проходом через знание, запредельным знанием (цели / причины), выходом знаний изнутри наружу. "Событие" и "избыток" оказались тем, что сопутствует бытию и превышает бытие. "Милосердие" перестало быть помощью страждущим, а стало просто милым состоянием сердца. "Воскресение" стало взлётом искры (хотя это менее очевидно). Конечно, получился нелепый текст, хотя и он не лишён смысла, п.ч. может спасти многих людей, которые придумывают слишком неестественные значения для слов.

Наверное, для некоторых такой перевод будет ещё более неожиданным, чем предыдущий. Однако, любой честный человек вынужден будет признать, что большинство людей именно в таком смысле используют слово "воскресение" (т.е. седьмой день недели), "заповедь" (религиозная норма, обязательство, наказываемое за неисполнение), "проповедь" (целенаправленное поучение ради чего-то высшего) и т.д. Увы, бытовое /простонародное /обиходное значение слов может быть очень далёким от того, каким они обладали в начале (по словообразованию), или же каким они обладают в более образованных кругах и культурных сообществах.

На этот раз получилось более возвышенно, но менее конкретно. Было стремление предать глубину таких слов, как "воскресение", "исповедь", "заповедь", "избыток", "сочувствие"... Но в результате из фразы исчезла та практичность, которая оказалась выделенной в предыдущем случае. Красиво и духовно, но туманно и неопределённо.

Каждый из рассмотренных сейчас трёх вариантов перевода "с русского на русский" - по-своему уместен и имеет право на существование. Более того, все три варианта необходимы, ибо (-если б оригинал не был русским, то-) невозможно передать смысл только одним вариантом перевода. Ох, уж эта "дословность" и "смысл"... А если "смысл", то какой из них: тот, с каким могли прочитать Новый Завет греки-язычники 1-го века по Р.Х., или же тот, который имелся в виду Богом и не может быть понят без Его наставления? Потому и повторяют иные священники из РПЦ "магическое" слово - "Предание" [в двух его смыслах: иринеевском (т.е. преемственность Духа в Церкви) и васильевском (т.е. преимущественно устные поучения и традиции, передающиеся из поколения в поколение)]. О, как просто жить англоязычным проповедникам! Ведь на английский язык невозможно перевести Новый Завет с такой дословной точность, как это можно сделать на русском языке. Поэтому у них, наверное, нет таких проблем, а есть только множество в равной степени допустимых переводов.

А в это время сторонники различных сект и просто глупые писатели, журналисты, лже-философы и т.д. - все стремятся пристроить какой-то свой, порою самый абсурдный смысл к Библейским словам. А иудеи, переводя Ветхий Завет, во все пророчества после слова "Он" добавляют в скобочках слово "Израиль" или ещё что-нибудь, лишь бы только устранить пророчества о Христе. - Посему новые смысловые переводы Библии могут быть очень опасны, если говорят что-то такое, о чём прежде никто из древних авторов не помышлял и не толковал в том направлении. Относится это только к смысловым переводам или к дословным тоже? Те дословные переводы, которые грубо предают словообразование отдельных слов, кажется, безопасны от возможности таких ошибок, ибо они не претендуют на передачу Божественного смысла [такие переводы можно было б доверить даже компьютеру]. Также относительно безопасными являются те переводы, которые пытаются показать общеупотребительные (для того времени) значения греческих слов и передают текст таким, как его могли читать язычники-греки 1-го века по Р.Х. Что же касается передачи Божественного смысла, то мы прекрасно знаем, как отличаются повествования Евангелистов, хотя духовный смысл они передают в равной степени верно... Им не потребовалась дословность.

3. Говорим - одно, подразумеваем - другое.

Есть и ещё одна проблема при создании дословных переводов, которая состоит в многозначности слов. В качестве примера возьму опять-таки русские слова (так будет понятнее и нагляднее). Слово "восстать" может иметь следующие значения:

Казалось бы, все эти значения похожи и родственны, но разница в том, что по умолчанию как бы подразумевается то, откуда и куда человек восстаёт. В этом-то и проблема, что обстоятельства только подразумеваются, но не называются. Человек должен сам по контексту догадаться, в каком смысле используется здесь слово "восстать". Как показывает опыт, очень часто люди могут по-разному подставлять в своих мыслях эти самые "подразумеваемые обстоятельства". Это относится не только к Библии, но даже к новостям, публицистике, научным текстам. У христиан же дела обстоят совсем плохо, п.ч. проповедники часто говорят такое, что удивляются друг другу: "Неужели можно было так прочить этот текст?" Увы, греческие слова такие же многозначные, как и в русском языке. Слишком многое составлено так, что надо подобрать "подразумеваемое" значение слова. Кстати, сравнивая словари греческого, я заметил, что одни и те же цитаты, приводимые в пример авторами словарей, переведены у них с абсолютно разным смыслом.

[Сергей Володин. 3 декабря 2005 года]

II. ЧТО МОЖНО И ЧТО НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ С БИБЛИЕЙ ?

1. "Семантические сети". Сейчас актуален такой подход к всяческим текстам, чтобы представлять их в виде своеобразной сети, где от одного слова показываются возможные переходы {связи} к другим словам. Причём такие связи можно показывать и для отдельных слов (рис. 1), и для группы слов (устойчивых словосочетаний или более крупных частей текста - см. рис. 2). Зачем это надо? Во-первых, такие схемы показывают свойства одного предмета относительно других и делают это нагляднее, чем старые "Библейские симфонии". - Но это пустяки, п.ч. есть более важные перспективы: автоматический поиск аналогий и параллелей по контексту (т.е. окружающим группу связям). См. рис. 2 и 3, где у двух разных словесных групп совпадают внешние связи. А это позволяет рассматривать их как аналогию друг ко другу (по какому-то критерию, соответствующему этим связям). Не обязательно совпадение всех связей, а в ряде случаем достаточно совпадение лишь нескольких связей для того, чтобы сказать, что рассматриваемые слова (или группы) совпадают по связям => имеют общие свойства и характеристики, являются по какому-либо критерию аналогиями друг ко другу.

Впрочем, построение таких сетей и поиск по ним должен ограничиваться одной или несколькими книгами, иначе нет смысла, п.ч. в полноте языка любое слово может сочетаться с любым другим. Как стоя в каком-либо месте можно пойти в любом направлении, но не любое направление приведёт к цели, так и "семантическая сеть" без цели лишена смысла. Чтобы было нагляднее см. на рисунки 1 и 4, где изображены одни и те же точки {слова}, но находящиеся в разной связи друг с другом. Напр., можно из одних и тех же слов составить два разных предложения: "человек лежит на зелёном диване", "зелёный человек лежит на диване" и т.п. Т.е. слова те же, но их связи иные. Кстати, построение таких сетей поможет автоматизировать и быстрее выявлять кажущиеся "противоречия" в Библии и в богословских произведениях (внутри и между собой) => облегчит труд по восполнению недосказанного и уточнению определений (п.ч. одни и те же слова в разных книгах могут обладать разным смыслом, т.е. иметь разные "семантические связи").

2. Представление текста в нелинейном виде. Ах, как удобно для сопоставления похожих фрагментов текста представлять их в виде таблиц. Например, записать рядом в 4 колонки 4 Евангелия (или их фрагменты), а затем, разбивая на более мелкие табличные ячейки, сравнивать эти тексты в мельчайших деталях. Тоже приходится делать не только при сравнении разных книг Библии, но даже для того, чтобы сравнить похожие (по смыслу или по фразам) фрагменты или заповеди из одного и того же Евангелия. Т.е. постоянно приходится заниматься в ручную представлением Библейского текста в табличном виде для детального рассмотрения "параллельных мест" ("параллельных" по критерию схожести смысла, событий, символов или чего-либо ещё). А допустимо ли такое представление Библейского текста в виде таблиц, сетей и схем, а также другие полу-графические представления текста? (Хотя все мы делаем это при изучении Библии, но можно ли здесь использовать какую-либо автоматизацию?) Не надо считать это чем-то противоречащем консерватизму в богословии, ибо всё это не является нововведением в богословие и вообще не относится к нему. Как так? Дело в том, что переход к табулированной и схематической записи текста - это всего лишь изменение грамматики языка. Все языки развивались по пути усложнения грамматики: сначала там были лишь редкие пробелы, после появились другие знаки препинания, а сейчас более и более возрастает табулированность и индексность, формульность и схематичность языка. Язык от одномерной (линейной) грамматики переходит к 2-х-мерной и многомерной грамматике, п.ч. она помогает людям быстрее усвоить взаимосвязи предметов, облегчает поиск и упрощает возможность достраивания перспектив и развития идей ("по аналогии"). К богословию этот процесс как бы не имеет отношения... Т.е. вопрос лишь в том, чтобы сформулировать чёткое правило этой "новой грамматики": в каких случаях можно в тексте ставить символ(ы), обозначающие начало и конец таблицы, столбца, строки. И т.д., и т.п.

Сто лет назад были актуальны "Библейские симфонии", которые для каждого слова из Библии приводили список цитат с указателями, где это слово встречается в Священном Писании. Но с развитием компьютеров появлялись новые возможности искать не только отдельное слово, но и сочетания слов, связанных логическими условиями, а также другие возможности поиска, которые всем прекрасно известны. И вот теперь пришло время для скорого появления всего того, что было упомянуто выше... Не исказят ли такие представления информации часть богодухновенного смысла Библии? - Да, несомненно исказят. Но и "Библейская симфония" в той же мере искажала богодухновенный смысл. Почему? П.ч. там нет последовательного изложения заповедей, пророчеств, священной истории и т.д. Она предназначалась для тех, кто уже знает Библию, и помогала им лучше её изучать и быстрее ориентироваться в тексте. Так же можно сказать и о грядущих новшествах, что они будут человеческими средствами для удобства изучения Божьего откровения.

Не только эпоха "Библейских симфоний" почти подошла к концу, уступив место более сложным системам поиска, но уже отходит в прошлое эпоха тех энциклопедических словарей, которые раскрывали смысл слова по средствам больших статей с подробным описанием предмета. Сейчас в расцвет актуальности межъязыковых словарей (в т.ч. уточнения словарей греческого), а также словарей толковых и этимологических. Увы, проблема межъязыковых и толковых словарей будет автоматически исчезать по мере развития "семантических сетей". А вот вопрос с уточнением этимологического значения слова, действительно, во многих случаях не имеет рационального решения. Кроме того, останутся словари с описанием географических мест [если не словари, то указатели на карту], а также словари с описанием растений, животных и иных материальных предметов, смысл которых удобнее познаётся не столько по средствам рассуждения и связи с другими словами, сколько путём демонстрации этих предметов.

3. Раскрытие и сжатие текста, путём замены сложных слов более простыми (прямо в тексте) или наоборот. Это позволит адаптировать один и тот же текст для читателей с разным уровнем образования. Так и хочется возразить: "Вот это делать нельзя! Ни в коем случае! Ибо здесь уже происходит изменение первоначального текста." Но всякий честный человек вынужден будет признать, что именно так и происходит, хотя бы без применения компьютеров, а с использованием одного только человеческого ума, но люди, встретив в тексте (даже в Библии!) незнакомое слово и увидев его значение в словаре, далее мысленно по тесту заменяют это незнакомое слово на его словарное значение.

Опять-таки это явление как бы не имеет отношения к богословию, а относится только к развитию языка. С древнейших времён до наших дней в языке постоянно вводились специальные термины [в науке и в профессиях для того, чтобы не приходилось каждый раз повторять одно и то же], сокращения ["т.д., т.п."], специальные символы [которые можно считать либо сокращениями слов, либо новыми символами грамматики, показывающими отношения между словами], сноски и примечания [которые при дальнейшем развитии переросли в современные гиперссылки]. - Всё это результат естественного развития человеческих языков, и богословы (19-21 веков) пользуются этими достижениями языка. Но можно ли доверять компьютеру такой важный процесс, как сжатие или раскрытие богословских текстов? К сожалению, да. Ибо правила такого сжатия и раскрытия текста не зависят от содержания текста, а определяются только частотой упоминания каких-либо выражений в тексте и словарным запасом читателя [именно читателя, а не писателя => поэтому там должна быть функция, регулируемая пользователем].

4. Переводы. Только что в нашей стране прошла волна псевдо-дословных переводов Библии, которые одновременно стремились передать общий смысл текста и отдельных слов, пользуясь при этом старыми "художественными" словарями греческого. Теперь идёт уточнение самих словарей... Уместно ли здесь подумать о программах-переводчиках? Эти программы столько раз были обруганы за свои ошибки, а тексты, переведённые с русского на английский и обратно, теряли свой смысл... Впрочем, как показывает опыт, люди-переводчики, в погоне за "красным словцом" и в попытках предать эмоции и оттенки, умудряются так исказить и даже испохабить тексты, что автоматические переводы часто оказываются более правильными (хотя и неудобными для чтения). Но сейчас речь не о том... Программы-переводчики давно и успешно справляются с одной важной задачей: помогают собрать слова из словаря в нужном порядке и применить к ним морфологию (-род, число, падеж, время и т.д.). Т.е. они помогают быстро и легко применить каждое усовершенствование словаря ко всему тексту книги. Каким бы некрасивым не оказывался после этого текст, но здесь лучше всего решаются несколько важнейших задач: дословность, скорость, одинаковость перевода слова по всему тексту и т.п.

Ещё чуть-чуть "пофантазировав" можно предположить, что скоро будет актуально создание не отдельных переводов, а использование программ, которые бы генерировали переводы Библии по критериям (регулируемым пользователем):
 > дискретность смысла: переводить этимологические корни слов -- или современные семантические корни слов -- переводить группы слов -- предложения -- или нечто большее?
 > уклон смысла: буквально точный -- бытовой смысл слов -- переносный смысл -- художественные сравнения -- сленг?
 > кроме того возможны иные параметры: оставлять иноязычные слова, добавлять посторонние слова в текст (для связи слов и для смысла), сохранение структуры текста и т.д.

Более того, можно говорить не только о переводах с разных языков, но также о переводах в рамках одного языка. Ибо очень-очень часто люди наделяют одни и те же слова разным смыслом [-сложные термины, устойчивые выражения, переносный смысл слов и т.д.]. А выяснить совпадение или несовпадение терминологии можно по одинаковости основных связей слова в "семантической сети" (см. выше) [возможна генерация уточняющих вопросов к читателю? - типа: предмет А имеет ли (в понимании читателя...) связь с характеристикой В?].

5. Автоматические ответы на вопросы. Так и хочется самому себе сказать: "Не бред ли это? Автоматически можно отвечать на вопросы по математике или физике, где есть строгие формулы, допускающие словесную интерпретацию и не теряющие смысла при любом подходе. А в богословии это не уместно!" Увы, но это не совсем так... Ибо большая часть ответов на всевозможные вопросы по Библии и другие христианские темы - это всего лишь поиск (-слов и выражений в тексте Библии, комментариев, словарей и т.д.). Порою это поиск таких же слов и выражений (как по "Библейской симфонии") для того, чтобы выяснить обстоятельства, при которых в Священном Писании являются или применяются эти предметы, события, учения. Порою это поиск параллелей и аналогий для того, чтобы истолковать символы, найти родственность (про)образов, выявить подобие или различие ситуаций. Но ведь к этим видам поиска допустимо применять все те методы, которые были упомянуты в данной статье (с самого её начала и до сего места)? В большинстве случаев это именно так, но не всегда. Однако, для этого "большинства" допустимо применять автоматический поиск ответов. Компьютер ведь сам по себе не создаёт ничего, он только обрабатывает и воспроизводит то и так, что и как ему задали. -- Ключевым здесь следует считать не понятие "ответ", а понятие "поиск", который происходит в имеющейся "базе данных" - т.е. в Библии, её комментариях и др. богословской литературе. Впрочем, споры может вызвать не столько допустимость поиска в тексте Библии, сколько дискретность отображаемых фрагментов Библии в ответе: надо ли показывать целиком стих, или предложение, или только нужное словосочетание? Если допустимо последнее, то допустимо применение того, что было описано в начале данной статьи, а возможности автоматизированного поиска ответов становятся огромными. А ведь древние христиане и даже сами Апостолы часто цитируют в своих ссылках на Библию не крупные фрагменты, а краткие словосочетания...

Разумеется, при всём, что было перечислено выше, будет нарушаться часть богодухновенного смысла Библии, но он будет там нарушаться ни чуть не в большей степени, чем он нарушен в современных библейских симфониях и словарях. С помощью компьютеров или без их помощи, но человеческий разум делает именно эту работу, которая перечислена выше. Например, можно вспомнить столь популярные "тематические исследования", а также всевозможные синхронизации и сравнения фрагментов текста, параллели и словари с перечислением упомянутых в Библии свойств того или иного предмета... - Всё это сугубо человеческие методы исследования Священного Писания; их логика легко описывается; они легко поддаются автоматизации. Не превращается ли такое псевдо-богословие в механическую работу по построению "нейронных сетей" и отображению их в головах людей? К сожалению, да... Именно это и происходит. Именно по такому пути новой схоластики идёт большая часть протестантского богословия. Мои работы тоже не чисты от подобных тенденций... А есть ли перспективы у "настоящего" богословия? Может ли оно породить нечто такое, что не может быть сгенерировано по названным выше системам?

Может быть, толкования Библии нельзя автоматизировать? - Далеко не всякие, ибо многие толкования - это всего лишь упомянутая выше замена отдельных слов или их групп на аналоги из других мест Библии (а порой и из др. богословских книг), найденные по критерию, указанному вначале. Это относится и ко многим символическим толкованиям, и к аналогиям, и к тематическим исследованиям. Не слишком ли я расфантазировался? Нет, почти всё это уже существует у мирских организаций (хотя бы в очень несовершенном виде), но оно может быть востребованным и у христиан. Даже если я предположил больше, чем надо, то это ничего не меняет, п.ч. не буду же я писать соответствующие программы? Однако, в приведённых рассуждениях стало ясно, что все перечисленные направления развития - это не задачи богословия, а задачи программирования. Перспективные же направления в развитии богословия ещё предстоит найти...

P.S.: эта статья получилась для меня не столько богословской, сколько аскетической. Почему? П.ч. в ней происходит борьба против частиц зависти и корысти. - Подумай и поймёшь причины... А также в ней происходит борьба за то, чтобы не примешивать к духовному плотское.

[Сергей Володин. 8 февраля 2006 года]

III. НЕ БОЛЬШЕ, НО ТОЧНЕЕ.

В полноте любого языка всякое слово может быть связано с любым другим словом [я смотрю на этот вопрос не с т.з. грамматики, а с т.з. связи смысловых значений слов]. Даже противоположные понятия могут стоять рядом именно для того, чтобы подчеркнуть контраст или указать на линую развития (от чего-то к чему-то). Т.о. получается, что с т.з. полноты языка нет смысла "механически" увеличивать количество и новизну словосочетаний и предложений. В чём же тогда есть смысл? Во-первых, смысл языка находится за пределами самого языка [в том, чтобы передавать какие-либо чувства, идеи, описания]. Во-вторых, информация ценна не только новизной, но и текущей актуальностью. "Да", сказанное сейчас, - это совсем не то же самое, что "Да", сказанное в прошлом или будущем. - Это очень упрощённый пример, но тоже самое утверждение можно применить к другим словам, в которых, возможно, не будет ничего нового для развития мировой цивилизации, но которые будут актуальны и чрезвычайно важны относительно какой-нибудь конкретной ситуации. Хотя, по странной традиции, задачей богословия многие считают именно создание новых познаний о религиозных вопросах, а актуальное использование прежде полученных знаний - это, по их мнению, задача только для практикующих пастырей.

Есть у информации и ещё одна важная характеристика: истинность. Вот с этой-то характеристикой информации сейчас у некоторых "богословов" очень большие проблемы. Знания, генерируемые богословием, должны соответствовать истине, а не просто быть чем-то новеньким. Как в физике ценятся не любые новые теории, а только те, которые полностью подтверждаются опытом и связью с другими физическими явлениями, так и в богословии уместен более жёсткий отсев теорий, неадекватных правде Божией. Разве была бы правильной с т.з. физики теория, будто в мониторе живёт барабашка, у которого в кармашке разноцветные стекляшки; он из них мозаики переставляет, и так монитор цветами играет. - Вот теория новая и красивая, но неверная. А в других мониторах живут осминожки-тысячеручки, которые плавают в тёмной жиже и в ручках цветные фонарики движут со скорость, немногим скорости света ниже. - Не похоже ли это на бред? Но почему-то абсурдным теориям в богословии люди готовы верить, а абсурдные теории в физике - не принимают. Конечно, одна из причин сложившейся ситуации в том, что познания людей в физике значительно выше, чем в богословии. Другая же великая причина заблуждений в том, что за многими сложными речами некоторым людям трудно выделить в чистом виде отдельные проявления лжи и истины.

Можно ли как-то оптимизировать решение затронутой здесь проблемы? Сейчас актуально было бы такое дело, чтобы отцифровать все связи всех слов в разных произведениях и определить, при каких условиях (~в каких разделах и категориях) соблюдаются те или иные связи, а затем отсортировать правильное и неправильное с т.з. христианства. Тезис, правильный в художественной литературе, может быть неуместным в физике. Нечто правильное для построения юмористического рассказа - окажется нелепым в трагической повести. Любое сочетание слов является правильным или ошибочным лишь относительно какого-то смыслового ряда (~контекста). О, если бы какие-нибудь программисты проделали соответствующую работу по оцифровке существующих на данный момент словесных рядов [типа: такая последовательность верна для такого-то подхода к такой-то теме в таком-то разделе... - т.е. создаётся список условий, при которых словесный ряд истинен]. Когда это будет сделано (или хотя бы будет подготовлена программная основа), то исчезнет томящая необходимость в каждой статье повторять похожие формулы, заново ссылаться на определения, в очередной раз напоминать условия, при которых верны те или иные тезисы.

При выполнении предложенных условий, задача по обсуждению и уточнению информации значительно упростилась бы. П.ч. сразу выявились бы различия в условиях, при которых те или иные тезисы (~словесные ряды) могут быть истинны. Рано или поздно, но неизбежно произойдёт такая оцифровка по контекстам (~классам, условиям, категориям...) [без этого наука не сможет в будущем развивать свою терминологическую базу; а ещё без этого невозможно будет быстрое и сколько-нибудь полное изучение и использование огромной и разнообразной массы нынешних знаний]. Вообще, задача современной науки не (с)только в том, чтобы накапливать знания "в ширь", а продвигаться "в глубь". И в богословии не так важна новизна теории (на что падки некоторые лжебогословы), а её истинность. Богословие развивается, не увеличивая число теорий, а достигая более высокой точности догматов. К сожалению, у нас нет возможности ждать лучших времён, поэтому пока приходится исправлять теории по-старинке. Но, если задуматься над сутью всех этих уточнений, то большинство из них сводимы именно к определению дополнительных условий при которых будет верным тот или иной словесный ряд (как это описано выше). Увы, в большинстве случаев конкретная задача уточнения списка условий тонет, как в болоте, окружённая множеством лишних фраз. Должно же наступить время, когда ценность научных работ будет измеряться не количеством страниц, а маленькими, но важными уточнениями научных законов?

Ещё одна проблема на этом пути развития богословия состоит в том, что многие путают методологию точных, естественных, гуманитарных и богословских наук. О, ужас! Когда отдельные "богословы" пробуют получить познания о пророках, основываясь исключительно на методах естественных наук (т.е. на материальных свойствах тела), то ихние пророки превращаются в пустых мечтателей или обыкновенных мудрецов. Затем они и чудеса начинают истолковывать как сочетание известных физических явлений с добавлением символизма и психологических переживаний толпы. Это напоминает средневековую западную схоластику, опиравшуюся более на логику Аристотеля, а не на истинное Слово Божие. Для того, чтобы богословие могло преуспевать в очищении и углублении догматов и толкований Божественного откровения, необходимо прежде очищать и углублять саму методологию богословия как науки. Разумеется, средства точных, естественных и гуманитарных наук тоже могут быть иногда приемлемы: например, в апологетике, в благовестии язычникам и атеистам, в пастырстве над начинающими христианами... - в тех самых областях, которые замудрствовавшимися "богословами" считаются не относящимися к "чистому богословию".

[Сергей Володин. 5 апреля 2007 года]

IV. "Седьмой путь".

1. Богословская гносеология.

Для начала предлагаю небольшой рисунок, где изображено некое подобие 3х-мерной системы координат, но без единиц измерения по осям, а указывающей только направления ("знаки": ±x,y,z). Здесь состояние 1 - это "да": положительное утверждение о Боге. Состояние 2 - это обычное "нет". Апофатическое "нет" - это не линейное отрицание, а сочетание "да" и "нет" для выхода в состояние "сверх" (3). "Сверх" - это всё-таки состояние типа "да", а не абсолютно исключающее отрицание. Оно не является состоянием 1 (т.е. "да"), но оно же не является и состоянием "нет". Состояние 4 ("сверх-нет") особо не рассматривается по тем же причинам, что и состояние 2 ("нет"). Это состояние строго отрицательно к состоянию "сверх-да" и апофатически отрицательно к обычным "да" и "нет". Состояние 5 - это состояние "парадокса" (признания всех противоположностей - "логика антиномий"), которое из состояния 3-4 кажется лежащим в той же плоскости, что состояния 1-2, а из состояний 1-2 оно кажется лежащим в той же плоскости, что состояния 3-4. Не слишком ли эта модель человечна? Не слишком ли она напоминает обычное комплексное исчисление для 3х-мерного пространства (как для √-1 правила перемножения координат i, j, k в математике)? Увы, эта стратегия рассуждений по сути так и не выходит за рамки гегелевской диалектики, на что так надеялись некоторые великие богословы. Шесть рассмотренных здесь направлений уже не принесут хороших уточнений к христианским учениям, и даже придумывание новых измерений по тем же принципам - малоэффективно, п.ч. все они так или иначе отталкиваются от обычных "да" и "нет". Нет смысла в том, чтобы искать "седьмой путь", опираясь на эту же методику...

Откровение, или рассуждение, или иные способы получения какого-то положительного знания по одному из путей - всё это не будет порождением нового пути, а откладыванием степеней по тем же осям. Почему? П.ч. в таких ситуациях не меняется логический знак (некий "+/-") при аналитической (или синтетической) обработке знаний -- здесь изменяются природные свойства получения знаний, но не меняются методы работы над знаниями. Важно не путать физические (в т.ч. биологические, психические, мистические...) свойства получения знаний с их же гносеологическими и логическими свойствами. Существует ли разница логических свойств при обработке знаний, полученных глазами и ушами, хотя физическая разница между ними есть? Так же положительность, апофатичность и парадоксальность знаний - это логические характеристики; а откровение, рассуждение, впечатление, априорность - это физические характеристики, которые в текущем случае не рассматриваются.

Попутный вопрос: эффективно ли используются в современном богословии такие знания, которые лежат не на осях координат, а находятся в пространстве между ними? (Т.е. познания, имеющие сразу три логических координаты [a·x; b·y; c·z].) Существуют ли такие познания в истинном богословии, или они являются лишь выдумкой еретиков? Проводились ли исследования, чтобы обнаружить наличие (или отсутствие) таких промежуточных познаний в духовном опыте великих подвижников и богословов? (У еретиков же точно есть промежуточные состояния знаний: ариане, савеллиане, монофизиты и прочие - все они так или иначе смешивали "да", "сверх" и "парадокс", приходя в итоге к неправильным выводам.) И второй вопрос: по каким правилам должны складываться (+перемножаться или иначе обрабатываться) знания, обладающие одинаковыми логическими свойствами, но разные по степени? Например, как складывать обычное положительное знание о Боге, полученное через откровение и через рассуждение? Есть традиционное мнение, что эллины путём рассуждения приблизились к тому же познанию о Боге, к которому иудеи приблизились путём откровения. Если так, то в каких случаях и по каким правилам могут складываться разные по происхождению знания? Причём этот вопрос задаёт именно богословие, т.к. для материалистических наук сложение разных знаний не является проблемой.

Не менее бесперспективен другой подход, полноценного названия которому ни в богословии, ни в диалектике ещё не существует, но призрачные намёки на него уже встречаются. А в математике и физике давным-давно используются не только декартовы координаты (x;y;z), но и сферические координаты (r;f;q), где положение точки в пространстве выражается не через три ортогональных (т.е. под углом 90°) вектора, а через расстояние r ("радиус") до точки и углы. Надо дать этой системе диалектическую интерпретацию, чтобы меньшее количество людей соблазнялось "изобретать велосипед" и считать его чем-то принципиально новым. Сейчас я говорю о "пространстве" и "координатах" не в геометрическом смысле, а рассматриваю, вообще, породившую их методику -- последовательность логических выводов. Итак, ортогональные (декартовы) координаты возникали через "отрицание отрицаний": от положительного тезиса (+x) порождался отрицательный (-x), от которых порождалось то, что должно быть отрицанием к им обоим (т.е. ось y) и т.д. - Чистая гегелевщина... В сферических координатах отрицательного тезиса как бы не существует (нет "-x"), но все углы отмеряются от положительной полуоси x. А что такое угол? Это смещение от тезиса в некоторую сторону. Однако главным принципом здесь является факт цикличности [условно: f=-(2p-f), где 2p - это символ оборота, а слово "условно" указывает не на арифметическое тождество (п.ч. при решении уравнения 0≠2p), а на тождество значений тригонометрических функций для этих аргументов]. Такая цикличность по сути равносильна догмату, что при смещении от тезиса в любом направлении существует такая полнота (-цикл, оборот...), при приближении к которой тезис становится противоположен самому себе [так, что при движении от первичного тезиса в прямом или противоположном направлении может быть достигнуто одинаковое состояние]. Т.е. в декартовых координатах отрицание отрицаний порождало единство противоположностей, а здесь наоборот: единство противоположностей порождает отрицание отрицаний.

Сферический подход столь же бесперспективен, как и ортогональный, п.ч. по сути он описывает то же самое пространство выводов. [Правила перехода от одной системы координат к другой см. в книгах по математике и физике.] Даже если полный цикл (2p) объявить бесконечным, то система логических координат не станет более пригодной для христианского богословия. В ней содержится одна непоправимая ошибка... Полный оборот должен давать одновременно то же и не то же значение функций, ибо Отец, Сын и Дух одновременно тождественны и различны. Поэтому полная цикличность отобразила бы лишь единство, но исказила бы тринитарность. Увы, апофатическое богословие и логика антиномий уже не способны приводить к правильным умозаключениям - они отслужили свой срок и непригодны для дальнейших выводов, ибо ошибочность их результатов в настоящее время становится слишком заметной. Где же искать "седьмой путь"? - Если б я мог ответить на этот вопрос, то не стоило бы помещать эту заметку в статью "Богословские перспективы". Вопрос остаётся безответным...

2. Средства познания.

А, может быть, метод обработки знаний всё-таки должен быть адекватен источнику, из которого знания получены (т.е. методу восприятия?)? Небогословские примеры...

Какие методы познания являются чисто богословскими, а какие заимствованы от посторонних средств познания? Можно ли заимствованные методы применять непосредственно к чужеродным им знаниям, или же прежде (и после) применения этих методов надо знания "адаптировать под метод" (и вернуть обработанные знания к подобию их первоначальной природы)? К сожалению, все мы настолько автоматически пользуемся всеми видами знаний, что не распознаём границ и различий, поэтому смешиваем несовместимое и переносим чуждое на несвойственную ему почву. Сказанное не является поводом для слишком жёстких ограничений на обработку богословских знаний, ибо сам Бог в некоторых местах Библии обращается к способности человека делать логическую обработку знаний (хотя в других местах Он говорит о невозможности познания Бога средствами человеческого мышления).

Первейшее средство получения богословских знаний - это, разумеется, Библия. И сразу же вопрос: одинаковые ли методы откровения использовались Богом, когда Он давал святым пророкам Священное Писание? В одних случаях, это было откровение через сверхъестественные (но воплотившиеся физически) чудеса, в других - экстатические видения, в третьих - откровения в "условно-обычном" сновидении, в четвёртых - размышление о Божественном, в пятых - накопление духовного опыта через трудные судьбы... - Всё это крайне разные средства получения откровений, которые между собой столь же непохожи, как в человеческом теле не имеет ничего общего зрение и слух. Есть и такие пути получения знаний о Божественном, которые даже сложно идентифицировать: что они такое? Например, вышняя мудрость - это тоже средство духовного познания, которое нельзя однозначно причислить к разновидностям мышления или откровения, ибо там содержится процесс обработки информации разумом человека по каким-то правилам, но (!) сама способность функционирования разума в таком необычном режиме - это уже дар Божий.

Итак, первая система задач - дать определения: что есть каждое из средств познания духовной реальности ("духовное око", "духовное ухо" и т.д.)? Как они отличаются между собой? Как отличаются и чем похожи в сравнении с материальными органами чувств (или шире: средствами познания, включая ум и т.п.)? Когда появляются средства духовного познания (напр., дар пророчества или вышней мудрости), а какие из них есть у человека всегда? --- После ответа на эти вопросы можно будет подойти к решению второй системы задач: установить соответствие между методами восприятия и обработки духовных знаний. Выше был пример того, как телесные парные органы чувств дают повод для наложения (~совмещения, сравнения, сложения...) их результатов, что формирует представления о пространстве (-расстояниях, объёмности и т.п.). Т.о. можно утверждать, что в данном случае метод обработки информации был прямым следствием из парности органов чувств и их же пространственности (-нахождения в теле человека на некотором расстоянии друг от друга). Так и методы обработки духовной информации должны быть адекватны природе каждого из средств духовного познания.

Разве дух человека не является чем-то простым и бессоставным? О каком же разнообразии средств познания тогда может идти речь? Для сравнения вспоминается тот факт, что ангелы тоже имеют некую меру в пространстве, минимальное тело, не подчинённое законам грубой материи, но всё-таки являющееся тварным естеством - частью мироздания, на которой живёт личность ангела. К сожалению, мы слово "дух" используем в нескольких разных значениях, обозначая и им то личность, то абстрактные идеи (реально не существующие, а только в человеческих теориях), то самую высшую часть природы человека (да и всего творения), то ещё что-нибудь. И здесь надо умерить пыл и не гоняться за "фаворским светом" (т.е. знакомством с нетварными энергиями Божества), но помнить тот факт, что весь Ветхий Завет был дан через тварь (в т.ч. чудеса, историю, тварные действия в пророках и т.п.) ещё до воплощения Сына и сошествия Духа. Если же не было тогда на земле собственной жизни Сына и Духа, то прямое видения людьми Божественных тайн было невозможно. Но это же не повод принижать драгоценность Ветхого Завета как источника богословского знания? Это я сказал в противовес фанатичному пылу некоторых проповедников, приписывающих всем откровениям максимум Божественных свойств (и через это соблазняющих{ся} к "мистическому евтихианству" - избыточному смешению естеств с попутным искажением представлений о разнообразии духовных практик). Но новозаветные дары Святого Духа тоже могут отличаться, а это указывает на многообразие инструментов при духовном познании...

[Сергей Володин. 3 августа 2007 года]